Государство опирается на науку (см. «Соглашение может опираться только на науку как метод познания»), а значит, возможность прерывания беременности определяется научными знаниями. Научные знания говорят нам о том, что личность существует в мозге, а значит, до формирования мозга плод — это лишь колония клеток, часть тела матери, которой она может распоряжаться по своему усмотрению. Хотя граница между этими состояниями не очень чёткая, какие-то оценки делать можно (см. «Разум индивидов не возникает в сформированном виде»).

Но аборт не должен быть вынужденным решением. Во всяком случае, если есть необходимость в росте населения, задача государства — найти ребёнку других родителей или взять на себя опеку над детьми, от которых отказались родители. И организовывать её так, чтобы дети чувствовали себя как в родной семье.

В эпоху низкой рождаемости любую беременность, не несущую опасности для матери и ребёнка, разумно по возможности превращать в некую разновидность суррогатного материнства, то есть предлагать денежное вознаграждение за отказ от аборта и рождение ребёнка для тех, кому он нужен.

Мне кажется интересной идея юридического аборта для мужчин. Она проистекает из идеи равенства перед законом: если мать может сделать аборт или отказаться от новорождённого ребёнка, то есть отказаться от ответственности за него, то отец почему-то такого выбора не имеет, и я не вижу никаких оснований для такого неравенства. Если два человека добровольно (см. «Сексуальное насилие») вступили в половую связь, то почему один из них может быть поставлен в неравное положение по отношению к другому? По сути, брак (см. «Брак и семья») — это есть договор о готовности воспитывать совместных детей, а секс вне брака может рассматриваться как простое удовольствие, не связанное с деторождением и ответственностью за детей. Современные контрацептивы позволяют на это рассчитывать, но речь не о контрацептивах, а о том, что ответственность нельзя возложить просто так.