Разум индивидов не возникает в сформированном виде

В случае человека история индивида начинается с двух половых клеток, однако это не значит, что любые половые клетки имеют права индивида. Права есть только у тех клеток, которые в будущем поучаствуют в оплодотворении и пройдут в своём онтогенезе определённую стадию, связанную с развитием мозга. К сожалению, в таких процессах чёткой границы нет, приходится её устанавливать. На данный момент это, видимо, 12 недель эмбрионального развития. То есть половая клетка не является полной собственностью породившего её в том случае, если из неё будет выращено разумное существо, например, нельзя изменять её ДНК так, чтобы нанести какой-то ущерб будущему разумному существу. Есть ещё одна ключевая точка в онтогенезе — отделение от организма матери. Если индивид находится в организме матери и это угрожает её жизни, то мы вправе принять решение о его убийстве, сохранив тем самым жизнь матери (см. «Аборты»).

Вопрос о том, когда индивид становится зрелым, непростой. Во-первых, чёткой границы нет, а во-вторых, развитие очень индивидуально.

Сегодня общество слишком затягивает период детства, а люди не ведут себя ответственно, если на них не налагать ответственность. Вильгельм Гумбольдт писал [Humboldt]:

Ничто так не способствует достижению зрелости для свободы, как сама свобода

Важно, чтобы реальность требовала самостоятельности и ответственности, тогда вероятность застревания индивида в детстве будет ниже. Государству выгодно не содержать иждивенцев, а как можно быстрее вовлекать новых членов в общественно полезную деятельность. Член социума должен как можно быстрее начинать решать реальные общественные задачи, приносить пользу экономике и науке, но это требует принципиально лучшего образования, и задача общества — дать такое образование всем (см. «Школа»).

Интересный критерий определения периода окончания детства предложил Пол Грэм [grahamhs]:

Некоторые скажут, что так и должно быть, ведь школьники ещё не способны сделать что-то стоящее. Я считаю это неверным. Доказательством может служить тот простой факт, что всем школьникам скучно. Скорее всего, вам не было скучно в восемь лет. Когда вам было восемь, вы «играли», а не «болтались без дела», хотя суть одна и та же. Восьмилетнему мне точно не было скучно, дайте мне дворик и других детей, и я был занят на весь день. Но к старшим классам это стало надоедать, и, как я теперь осознаю, причина в том, что я был уже готов что-то делать. Детство уходило

Можно зайти немного с другой стороны: родители, опекуны отвечают за действия несовершеннолетнего. Отвечать можно только за то, над чем имеешь власть (см. «Обвинить можно только совершившего деяние или ответственного»), однако в какой-то момент ребёнок перестаёт слушаться родителей, они теряют над ним контроль. Думаю, это примерно тот же возраст, о котором говорит Пол Грэм.

Похожие оценки зрелости разума даны в теории когнитивного развития Жана Пиаже — 11–15 лет.

Опираясь на вышесказанное, можно предположить, что крайний возраст для совершеннолетия — 14 лет. С этого возраста индивид в любом случае должен становиться полноценным членом общества, которого уже никто не имеет права опекать. Но это крайняя граница. Хотя во многих странах уголовная ответственность наступает с 14 лет, есть государства, в которых она наступает с 12 лет, что означает фактическое признание дееспособности. Скорее всего, целевое состояние — взросление к моменту полового созревания, именно это похоже на единственно правильный вариант (см. «Возраст согласия»). Необходимо так воспитывать индивида, чтобы к этому возрасту он мог стать полноценным членом общества. Если у нас будут надёжные тесты для проверки зрелости мышления, они помогут определять индивидуальную границу взросления, но не позже крайнего возраста, иначе найдутся желающие остаться в детстве.

Есть ещё одна граница в развитии индивида. Примерно после 25-30 лет человек становится менее склонен к риску. Соответственно, эту границу можно считать возрастом зрелости, например разрешать голосовать только после 25 лет. Однако не думаю, что сто́ит так делать, ведь склонность к риску — это индивидуальное качество, у кого-то его нет и в более раннем возрасте, у кого-то оно присутствует всю жизнь, мы не можем ущемлять людей на основании их индивидуальных особенностей. Да и обществу нужен какой-то баланс между консервативностью и авантюризмом, если молодых граждан выключить из принятия решений, то баланса может не получиться. К тому же лишение прав столь значительной группы будет ощущаться ею как несправедливость (см. «Соглашение должно отражать представления индивидов о справедливости»), таких ситуаций лучше по возможности избегать, не сто́ит создавать напряжённости в обществе. Но, конечно, возрастные ограничения могут быть уместны там, где склонность к риску создаёт значительную опасность, например, когда речь идёт о ключевых государственных должностях или работе с особо опасными материалами и оборудованием.

Какие-то ограничения, конечно, возможны и после наступления совершеннолетия, но только по объективным критериям (см. «Соглашение может опираться только на объективные принципы»), а не по возрасту. Например, психические заболевания могут приводить к потере дееспособности.

Не вижу, каким образом можно обосновать необходимость достижения определённой границы возраста для реализации различных прав. Возраст сексуального согласия, уголовной ответственности, голосования, минимальный возраст для покупки наркотиков — всё это об одном, о гражданской дееспособности, т. е. о совершеннолетии. Лично я предпочёл бы, чтобы наркотики можно было покупать только с 25 лет, но нужны какие-то объективные основания.

Важно отметить, что чем сложнее общество, его экономика, тем больше времени нужно индивиду на развитие. Если в примитивном сельскохозяйственном обществе подавляющее большинство рабочих мест не требует даже грамотности, а необходимые знания приобретаются от родителей и окружающих людей, то в современном обществе всё большее число рабочих мест требует длительного образования, которое родители дать не могут хотя бы ввиду занятости. То есть социальное созревание стало происходить значительно дольше, а цивилизация продолжает усложняться. Поэтому образование из частного дела превратилось в общественное.