Народы, воспитанные в свободе и привыкшие сами править собою, считают всякий иной образ правления чем-то противоестественным и чудовищным.
Никто не притворяется, что демократия — идеал или ответ на все вопросы. Более того, утверждалось, что демократия является наихудшей формой правления за исключением всех тех других форм, которые применялись время от времени.
Критерий всего того, что принимается как закон для того или иного народа, заключается в вопросе: принял ли бы сам народ для себя такой закон.
Из того, что индивиды заключают Соглашение, понятно, что законы (по сути, часть Соглашения, следствия из него) могут устанавливаться только прямым волеизъявлением граждан. В этом подходе есть минусы, но другие способы хуже, т. к. нет гарантий, что какая-то малая группа будет принимать решения в пользу всех. Правление малой группы со временем, скорее всего, превратится в диктатуру, полномочия государства слишком велики, чтобы их можно было доверить группе представителей (см. «Сама природа государства создаёт угрозу узурпации»). Она будет принимать решения в свою пользу, т. к. у нас нет метода набрать в неё абсолютных альтруистов, даже если такие существуют. Также малую группу проще подкупить или обмануть. Проблема представительской демократии в том, что система мотивирует избранников не решать проблемы, а откладывать их на период больший, чем срок от выборов до выборов, а также делать всё для своего переизбрания, а не для блага общества. Государство создаётся в том числе для решения долгосрочных задач и достижения долгосрочных целей, а избранные представители мотивированы весьма краткосрочными. Также сторонники представительской демократии описывают её как разделение труда, мол, граждане делегируют занятие политикой неким «специалистам». Но ведь нет и не может быть никаких специалистов в политике — только сами индивиды могут решать, как им жить, а в связи с больши́м разнообразием мнений и взглядов практически невозможно найти небольшое число представителей, которые бы полно отразили это разнообразие. Хотя последнюю проблему можно уменьшить, если выбирать представителей по отраслям знаний / кругу вопросов, но это не снимает других проблем управления малыми группами, а при этом мало отличается от прямой демократии: раз индивиды могут избрать какого-то эксперта, то ничего не мешает им голосовать самим, опираясь на его мнение. Другое возражение против прямой демократии — это чисто технические сложности, связанные с прямым волеизъявлением, однако, как отмечает Руссо [Rousseau], с этим как-то справлялись даже когда не было никаких современных коммуникационных технологий:
Я не стану говорить о Республиках Древней Греции; но Римская Республика была, как будто, большим Государством, а город Рим - большим городом. По данным последнего ценза, в Риме оказалось четыреста тысяч граждан, способных носить оружие, а по последней переписи в империи было около четырех миллионов граждан, не считая подданных, иностранцев, женщин, детей, рабов. Каких только затруднений не воображают себе, что связаны с необходимостью часто собирать огромное население этой столицы и ее окрестностей. А между тем немного недель проходило без того, чтобы римский народ не собирался и даже по нескольку раз. Он не только осуществлял права суверенитета, но даже часть прав по Управлению. Он решал некоторые дела, разбирал некоторые тяжбы, и весь этот народ столь же часто бывал на форуме магистратом, как и гражданином.
Исходя из принципа равенства (см. «Все индивиды являются равными участниками Соглашения»), один гражданин — один голос. Все граждане имеют право законодательной инициативы, но для защиты от перегрузки предложениями перед выносом на всеобщее обсуждение инициатива должна набрать определённый процент голосов (возможно, относительный — например, обсуждать самую популярную инициативу за определённый период).
Решения принимаются большинством голосов (см. «Общественные решения принимаются большинством голосов»), причём абсолютным, т. е. большинством избирателей, а не проголосовавших. Скорее всего, для принятия закона необходимо значительно больше 50% голосов избирателей — раскола в обществе не должно быть. Ведь при принятии закона большинством, всего на один голос превышающим 50%, может получиться, что государство будет насилием заставлять несогласную половину общества исполнять этот закон. По идее, надо продолжить обсуждение и найти устраивающее большинство решение. Да и раз все поддерживают конституцию, то выводы и решения граждан, принимаемые на её основе, должны быть близкими по содержанию, а не противоречить друг другу. Скорее всего, стопроцентной поддержки добиться невозможно, и пока непонятно, как обосновать минимальный порог. Вполне может быть, что нужно накопить опыт таких голосований и эмпирически установить минимальный порог, т. к. слишком высокий порог может парализовать принятие решений. Не исключено, что какие-то не очень важные или очень срочные решения можно принимать по схеме 50%+1, но пока не готов сказать, в каких случаях это может быть необходимо.
Есть несколько распространённых возражений против прямой демократии. Главное состоит в том, что индивиды глупы, необразованны и легко поддаются обману. И это действительно может быть проблемой, поэтому главное в демократическом обществе — система образования, которая создаёт умных, образованных и устойчивых к обману граждан (см. «Школа»). Конечно, все не могут быть специалистами во всём, но умные индивиды должны понимать, когда нужно прислушаться к мнению специалистов, и должны быть достаточно эрудированны, чтобы понять его. То есть образованный индивид понимает границу своего знания, как Сократ, который говорил:
Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого
Например, я не являюсь специалистом в криптографии и осознаю это, поэтому не изобретаю свои собственные алгоритмы шифрования, а использую рекомендации сообщества профессионалов-криптографов. Тем, кто выдвигает данное возражение, обычно кажется, что управлять должны какие-то «специалисты», но таких нет. Есть специалисты, которые знают, как сделать, но нет специалистов, которые знают, что нужно делать. Только сами индивиды знают как они хотят жить и на самом деле демократическим голосованием должны приниматься в основном политические решения — не всеобщим голосованием определяется какой алгоритм шифрования должен использоваться, но политическим решением может быть постулирование права на приватные коммуникации.
Другими словами, могут принимать правильные решения только те, кто владеет информацией и способен её анализировать. Не сто́ит недооценивать интеллектуальные возможности индивидов, большинство способно учиться на своих ошибках. Если ситуация требует, то со временем общество, как и индивид, взрослеет и учится принимать мудрые решения.
Второе возражение состоит в том, что якобы при коллективном принятии решений размывается ответственность — непонятно, кто ответит за ошибки. Это возражение основано на неправильном понимании ответственности: каждый дееспособный индивид несёт ответственность за свою жизнь и не имеет права переваливать эту ответственность на кого-то другого:
можно отвечать за материальную ценность или за недееспособного, но нельзя отвечать за того, кто должен отвечать за себя сам, т. е. за зрелого индивида;
нет наказаний, адекватных масштабу принимаемых решений (разве смертная казнь — это достаточное наказание для индивида, загубившего миллионы жизней?);
из-за изолированности любой малой группы (парламент, правительство) от последствий принятых ею решений страдают остальные (те, кто объявляет войну, отсидятся в бункере сами и там же продержат своих родственников, а погибать пойдут другие);
редко можно оценить решение — ошибочное оно или нет, например, потому что результаты многих решений будут видны только в будущем с неопределённым сроком;
непонятно, кто мог бы оценивать правильность принятого решения, кто может судить, кроме всего народа? А если народ судит, то это и означает, что он управляет, т. к. всё будет делаться с оглядкой на его мнение.
Из вышесказанного легко понять, что должны принимать решения те, кто ощутит на себе результаты этого решения, другими словами, решения, касающиеся своей жизни, нельзя переложить ни на кого, ни у каких специалистов нет морального права решать за других, что им делать, каким путём двигаться.
То, что затрагивает всех, является и предметом заботы всех [Rawls]
Например, швейцарцы приняли на референдуме решение не строить новые АЭС (а старые закрывать при появлении любых рисков) и переходить на солнечную энергию. Это значит, что они готовы платить за возобновляемую энергию, даже если она дороже, это их ответственность, их выбор. И если после извержения какого-нибудь вулкана они останутся без еды и энергии (т. к. Солнце будет закрыто пеплом вулкана), то это тоже будет их ответственность — никого, кроме себя, они обвинить не смогут.
Интересные примеры случаев, когда коллектив принимает решение лучше, чем любые эксперты, приводятся у Джеймса Шуровьески [Wisdom_of_Crowds], хотя аналогичные идеи можно обнаружить ещё у Руссо [Rousseau]:
Когда в достаточной мере осведомленный народ выносит решение, то, если граждане не вступают между собою ни в какие сношения, из множества незначительных различий вытекает всегда общая воля и решение всякий раз оказывается правильным.
К сожалению, такой подход хорошо работает для определённого вида задач и только в определённых условиях. Однако, во-первых, эти примеры показывают, что множество индивидов вполне может принимать эффективные решения, хотя многим кажется, что это в принципе невозможно. Во-вторых, примеры показывают, что важно для успешного принятия коллективного решения. Главный критерий — разнородность, наличие различных мнений, картин мира, источников информации. Сила общества — в разнообразии. Отсюда следует особая важность развития самостоятельного, критического мышления. А вот эксперты часто едины не только в правильных ответах, но и в ошибках, т. к. в экспертной среде мало разнообразных мнений. К тому же наука о принятии коллективных решений продолжает развиваться, создаются математические методы для уменьшения существующих недостатков [Wisdom_of_Crowds2].
Как видим, прямая демократия — единственный рациональный вариант, хотя он и не идеальный, но идеальных нет, приходится выбирать лучшее из того, что есть (см. «Идеальных решений нет»).
Демократия — это не произвол народа, есть конституционные принципы, которые обычным голосованием нарушить нельзя (см. «Последовательность, логичность законов»). Например, никаким большинством голосов нельзя приговорить невиновного индивида к смерти или иному наказанию. Также есть границы между личным и общественным: например, всеобщее голосование не может решать, кому с кем вступать в брак. Наиболее точный термин — конституционная прямая демократия. А абсолютная демократия — это скорее диктатура большинства, чем демократия.
Из вышесказанного следует, что законы могут быть двух видов: следствия из Соглашения, которые просто выводятся из конституционных принципов (всеобщее голосование проводится, чтобы граждане подтвердили: вывод был сделан корректно), их можно назвать консеквентами, и коллективные решения, которые не противоречат принципам, но и не выводятся из них. Для таких, вероятно, подойдёт термин вотумы. Например, ответ на вопрос, где построить термоядерный реактор, — это не следствие из базовых принципов, а решение со множеством вариантов.
См. также: